Предсмертный шах, или cудья в ловушке
Дело было в Ташкенте, на чемпионате вузов и техникумов. А. Грачев (черные), известный шутник и озорник, играя в последнем туре с Г. Мироновым, попал в безнадежное положение.
Пора уже было сдаваться, как вдруг у него мелькнула блестящая мысль. Он засмеялся, схватил левой рукой свою ладью и со стуком поставил ее под бой на поле f5.
Миронов, который, погрузившись в раздумья, соображал, как быстрее дать мат, только теперь с ужасом увидел, что черный король находится в патовом положении. Про пешку h7 он по рассеянности забыл. А чтобы он про нее не вспомнил, Грачев заслонил пешку рукавом и не отпускал левую руку от ладьи, явно показывая, что он и дальше намерен гоняться за белой ладьей. Миронов нерешительно передвинул ладью на е4. Тотчас последовало Лf5-f4, белая ладья ушла на el, черная — на f1.
— Экая досада, — сказал Миронов. — Надо же было проглядеть "бешеную" ладью!
Он написал на своем бланке "ничья", расписался и тут же ушел. Что же касается Грачева, у которого и в мыслях не было таким путем сделать ничью, то он, находя, что шутка зашла слишком далеко, крикнул вслед приятелю:
— Куда ты? У меня ведь есть пешка на h7. Погоди, я сдался!
Но тот с досадой махнул рукой: отстань, мол, хватит с меня твоих фокусов — и хлопнул дверью.
Тогда Грачев написал на своем бланке красным карандашом "черные сдались", расписался и отнес оба бланка судье.
Судья подошел к таблице, около которой теснились участники, обсуждая шансы попасть в финал. Особенно волновались трое разделивших 3—5-е места, из которых только один выходил в финал по таблице коэффициентов. Судья посмотрел на бланк и поставил Миронову против Грачева половинку, затем увидел на втором бланке "черные сдались" и поставил Грачеву против Миронова ноль.
Раздался взрыв хохота. Посыпались саркастические замечания. Умеет ли судья считать до одного? Знает ли он правила сложения, если одно из слагаемых равно нулю? Какова была его прежняя профессия?
Судья сердито сказал Грачеву:
— Что у вас там вышло? Опять ты какую-то кашу заварил!
— Я сдался и вовсе не считаю, что это каша. Я уже десятый раз сдаюсь в этом турнире, и никто на меня не жаловался по этому поводу. И по шахматному кодексу не запрещается сдать партию, если видишь, что мат неизбежен. Более того, в прессе, которая призвана воспитывать в нас лучшие спортивные качества, не раз указывалось, что не следует затягивать игру в безнадежном положении. И вот как раз в тот момент, когда пресса хотя и не без труда, но все же меня частично воспитала, судья говорит, что это каша! Так что я даже несколько обижен необъективной оценкой моего спортивного поведения...
— Остановись, ради бога! — взмолился судья. — Покажи запись.
Все стали смотреть запись.
— Сдался ты, пожалуй, вовремя. Но зачем тебе понадобилось ставить ладью под бой?
— Предсмертный шах,— хладнокровно ответил Грачев. — Все гроссмейстеры так поступают. И если мы хотим повысить свое мастерство, то должны брать пример с наших непобедимых гроссмейстеров. Я нахожу, что, подставляя ладью, заметно повысил свое шахматное мастерство. Вспомните, как в матче на первенство мира Алехин дал предсмертный шах, а Капабланка ушел королем не в ту сторону, и партия закончилась вничью! Многие уверяют, что, не дай Алехин того шаха, Капабланка выиграл бы партию, и неизвестно еще, в какое русло повернула бы шахматная история и особенно шахматная литература...
А однажды, — продолжал Грачев, — я дал шах в положении куда более безнадежном, чем в этой партии, и вдруг оказалось, что королю моего противника некуда уходить, и получился уже не предсмертный шах, а предсмертный мат...
— Но почему же в таком случае Миронов согласился на ничью? — с раздражением спросил судья.
— Видимо, он считал, что его позиционное преимущество недостаточно для победы. Но ведь такие случаи тоже случались не раз...
— Да ну тебя! — сказал судья. — В конце концов, мне безразлично, каков результат партии: Миронов так и так выходит в финал, а ты — на последнем месте.
— Вам-то все равно, — ответил Грачев, — поскольку вы-то никак в финал не попадаете, да Теплову не все равно! Если Миронов выиграл у меня, то Теплов по таблице коэффициентов выше Когана, а если у нас ничья, то Коган выше.
Судья окончательно вышел из себя.
— Вот при всех даю клятву: никогда не буду судить турниры, если только будет участвовать этот смутьян Грачев!
— Не знаю, — сказал Грачев, — какие турниры вам предстоит судить в будущем и вообще как сложится ваша дальнейшая судейская карьера. Подозреваю, что международной категории вы не достигнете.
Б.С. Вайнштейн "Ловушки Ферзьбери"
Комментарии
Отправить комментарий